Врач попросил меня выйти из кабинета, оставив лишь мою мать. В прошлый раз он просто с порога сказал, что я должна была прийти с ней, так как мне ещё нет 18-ти. И вот в этот раз я отправилась в коридор лицезреть жизнь с пухленькими щёчками и беззубыми улыбками.
- Ну? Зачем он меня заставил выйти? – спросила я у подошедшей мамы, даже не отрывая взгляда от маленькой девчушки в смешном розовом костюмчике.
Ответом был вздох и слова:
- Сказал, что тебе необходима помощь психоаналитика.
- Ааа. А я думала, скажет, что умираю. А это мелочи.
- Давай обратимся к Вете. Или к нему же. Он сказал, что может, - на ходу говорила ма.
- Не пойду никуда. Сама справлюсь.
- Ты же понимаешь, что это всё серьёзно. Это отразится на твоих детях, - начала тираду мама. – Врачам всё равно, будешь ли ты лечиться. А ты свихнёшься скоро, если ещё не свихнулась.
- Подумаешь, умру лет в тридцать. Или в дурку запихнут. Значит, надо так, - отмахнулась я, и закрыли эту тему.
И был разговор с Линой.
- Плохо чисто физически. Организм отказывается туда ездить. Я разочаровалась в людях, в обещаниях себе. Я обещала, что всё будет хорошо. Что поступлю – и жизнь резко станет лучше. Ан нет. Не хочу там учиться, - устало говорила я.
- Ну да. Первая трудность – и ты тут же убегаешь, да? – философски заметила Лина.
Я чуть не грохнула трубку об стену. Но мой голос остался таким же:
- С шестого класса родители умоляли меня перевестись из этого змеюшника. А я не хотела, мотивация проста: «Разве я слабая? Я не сдамся, доучусь здесь да ещё и лучшей буду». Только вот на деле победа оказалась никому не нужной. По окончании одиннадцатого класса я получила медальку в красной коробочке, которая теперь пылится на полке; ноль друзей, которым я была бы нужна; ноль эмоций о «чудесных школьных годах», а так же психологическую травму на всю оставшуюся жизнь. Хватит. Если мне здесь не нравится, я уеду, и по хуй, кто и что об этом скажет.
- Поступай как хочешь, - равнодушно отозвалась Лина.
Надо только набраться смелости и прыгнуть в омут с головой.